"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
ПредысторияДень... 13? Ну тогда понятно!
Впрочем, конечная цель достигнута: проклятущий "Граф Монте-Кристо" в, похоже, единственном работающем театре Швейцарии мною обнаружен и схвачен. Причем процесс этот и впрямь напоминал занудный шпионский роман.
Вы, возможно, помните, что офис и сценическую площадку театра разделяет 10 километров: так вот, как выяснилось, между ними еще и нет прямого сообщения. А значит, мой путь к театру был воистину извилист и тернист.
Поезд Теритэ - Вильнев (идти 5 километров пешком было лень, а за 1 остановку зайцем совесть меня не мучает), автобус Вильнев - Эгль, поезд Эгль - Монтей (всю дорогу меня терзало желание спереть афишу спектакля, манящую меня по непонятным мне самой причинам; но в вагоне было слишком много народу): и если офис не находится в нескольких километрах от вокзала, то только потому, что протяженность Монтея в какую-либо сторону не насчитывает нескольких километров.
Офис театра не принимает кредитки, но зато билет, прежде чем передать его вам из рук в руки, кладут в конверт и надписывают адрес.
А дальше... Добраться из офиса до сцены, повторяю, в принципе невозможно.
Поезд Монтей - Эгль (в вагоне я была одна, но плакат кто-то спер до меня), поезд Эгль - Монтре (потому что автобус в Вильнев только через 1,5 часа), небольшой забег Монтре - Теритэ (поезда в Теритэ останавливаются раз в час), поезд Теритэ - Вильнев, лодка Вильнев - Буврэ, 17:03: предпоследняя. Последняя отходит через 10 минут после начала спектакля. 35 минут в пути, 10 минут на рассуждения о том, что спектакль заканчиваетя в 11:30, последняя лодка - в не очень-то нужном мне направлении - уплывает из Бувре в 10, а вокзал, кажется, и вовсе нужен исключительно для красоты; после чего выясняется, что спектакль, разумеется, на другом конце города - и все же я еще успеваю полюбоваться табличкой "Открывается в 18:00" на закрытых ставнях кассы: впрочем, если вы думаете, будто из этого следует, что за билетами не обязательно было мотаться в офис, вы заблуждаетесь...
Но суть в том, что мне нужно куда-то деть не много не мало 2,5 часа. И - самая идиотская из всех моих идей - я решаю поесть!
Как и повсюду в Швейцарии, не только неотъемлемой, но и основной частью театра является ресторан. Но "принудительные" рестораны дешевыми не бывают, и я решаю отправится в ближайший супермаркет, где, ибо глаза завидущие, а руки загребущие, приобретаю на сумму, которой вполне хватило бы на скромный обед в ресторане, запас жратвы, которого хватит на небольшой отряд солдат; и как-то совершенно не приняв во внимание тот факт, что озеро, на берегу которого я планировала расположиться со всем этим добром, виднеется где-то далеко-далеко, и как показали дальнейшие розыски, пробраться к нему весьма проблематично.
Отчаявшись найти в пыльной промзоне, которую театр почему-то выбрал местом своей дислокации, хотя бы лавочку, я устраиваюсь на относительно зеленой травке между двумя автодорогами, раскрываю свой немаленький пакет из супермаркета и... вдруг понимаю, что после мороженного, которое я купила большей частью для того, чтобы завязать разговор на насущную тему "в какую сторону идти", есть я не хочу вообще: не в смысле "не чувствую голода", а в смысле даже смотреть на съестное как-то не хочется. А, пусть даже швейцарцы не возражают против входа на территорию ресторана со своей едой (точнее, просто не догадываются проверять сумки), приобретенные мною изыски включают пакет сока и, самое страшное, кусок арбуза, мимо которого я, целый день расскающая под палящим солнцем, пройти не могла: запихивать его в сумку, разумеется, было категорически противопоказано.
Титаническим усилием воли прикончив-таки арбуз и сок, я начала задаваться вопросом, как я теперь буду смотреть спектакль: впрочем, несколько преждевременно, ибо до начала по прежнему оставалось полтора часа. Еще 30 минут тщательного изучения утвердили меня в мысли, что больше здесь делать точно нечего, и я решила, хотя с русской точки зрения это крайне глупо, пойти в театр в надеже, что там, по крайней мере, есть, где сесть.
В результате я со смешанными чувствами выяснила, что касса предназначена вовсе не для тех, кто не счел нужным тащиться за билетом в Монтей: здесь расплачивались те, кто не пожалел 5 франков на почтовые расходы; а мой билет форматом А4 со штрихкодом обменяли на наклейку с датой спектакля.
Следующий сюрприз заключался в том, что театру неведомы три звонка и нумерованные кресла. Начиная с 6 часов каждый имеет право войти и оставить на приглянувшемся кресле бумажку со своей фамилией - а затем отправится в ресторан или вовсе по своим делам. Таким образом, за час до начала спектакля народ не успел застолбить только первый - приставной - ряд: с некоторых пор не сомневаясь, что с моим зрением слишком близко не бывает, я поспешила разместиться там.
Швейцарская пунктуальность не помогла: спектакль начался с опозданием на 15 минут: легкое платье все хуже сочеталось с вечерним воздухом, и я перестала жалеть, что потащила с собой джинсы, а потом передумала ночевать в Буврэ, потому что провести ночь на берегу Женевского озера - это одно, а в мрачной асфальтовой пустыне - совсем другое.
Сам спектакльЖеневское озеро, собственно, возникло из туманной формулировки на сайте спектакля, что, мол, масштабность постановки достигается за счет легкости смены декораций на воде. Я немедленно представила себе верницу плавучих платформ, которую, если вдуматься, и впрямь можно протащить перед зрителем одним движением руки, и подивилась гениальной простоте замысла художника: впрочем, преждевремено; так что идея по-прежнему свободна - спектакль, как уже было отмечено, даже не приближался к Женевскому озеру. Представьте себе небольшой бассейн и в нем 3 автономных островка, способных перемещаться только вокруг своей оси: учитывая, что под сценами стационарных театров волны, насколько мне известно, не плещут, вряд ли вода является непременным условием работы поворотного механизма. Отсюда мораль: единственная польза этой островной конструкции - зашитого в мешок Эдмона Дантеса и впрямь выкинули в воду; и, надо заметить, отличный кролль оказался одним из главных достоинств исполнителя.
Как бы там ни было, три несмазанных поворотных круга в сумме дают 6 сценических площадок: не много, учитывая,что речь идет о масштабном эпосе, но и не мало, особенно если научиться менять декорации без грохота и по ходу пьесы. Но не тут-то было.
Такое ощущение, что режиссер прочел где-то про симультанную сцену, и проникся, не до конца вникнув, о чем речь: по-настоящему и продуктивно симультанной сцена была разве что когда рассказ сидящего в тюрьме Дантеса дополнялся визуальным рядом на соседней площадке; в остальное время действие сосредотачивалось на одном "острове", а по остальным двум бродили некие необязательные персонажи, ничего не добавляющие сюжету, но не позволяющие в это время выстроить полноценную декорацию к следующей сцене; в результате спектакль на все случаи жизни обходился несменяемыми абстрактными задниками и необходимым количеством стульев.
Перипетии сюжета - не недостающие, а представленные на сцене - пояснялись дикторским голосом, и затем, для особо непонятливых, комментировались хором: не в античном смысле, а самым настоящим, который пел - тщательно прожевывая каждое слово. Единственной достопримечательностью этого хора был колоритный персонаж, который, полагаю, должен был изображать ростовщика и в результате явственно напоминал паукообразного деда из мультика Миядзаки "Унесенные призраками".
Впрочем, хор еще можно было бы пережить, но поющие главные герои - это явно чересчур, не только в силу тотального отсутсвия вокальных данных, но и просто потому, что внесюжетный любовный дуэт графа Монте-Кристо и Мерседес в скорее все-таки драматическом спектакле выглядел, как минимум, странно...
Актерские озарения случались у исполнителя главной роли - когда речь шла о Монте-Кристо; переодевшись аббатом Бузони и лордом Уилмором, он и вовсе продемонтстрировал незаурядное комедийное дарование; но когда очередь доходила до Эдмона Дантеса, товарищ неизменно впадал в площадной пафос. Кроме того, надо отметить, не то гримеры перевелись во всех без исключения театрах, не то намазать грим на обуглившуюся физиономию без риска уморить артиста болевым шоком не представляется возможным... но все же не стоит злоупотреблять солнечными ваннами, если вечером тебе выходить на сцену, да еще в роли несчастного, 15 лет томившегося в сыром подземелье...
Впрочем, от прочих "артистов" и вовсе веяло дилетантской уверенностью, что играть роль означает произносить со сцены заученный текст.
Второй акт был несколько лучше - не то благодаря привнесенной в саму постановку нотке самоиронии, не то благодаря тому, что планка, установленная в моем сознании "системой" Станиславского, покорно снизилась в процессе дискуссии с соседом по креслу, которому спектакль явно пришелся по душе и с которым мне не хотелось вступать в конфронтацию в расчете на предложение подвезти до дома, ибо мысли о том, что кто-то может приехать и без машины, у организаторов сего действа явно не возникало - иного способа вернуться просто нет.
По крайней мере, аплодировала я в конце не горячо, но искренне. Сосед, правда, транспортных услуг все равно не предложил, так что пришлось примерить на себя роль автостопера. А у дверей школы я даже повстречала мифическую парочку, у которой, уж не знаю, в силу каких причин, был ключ, так что я даже не успела замерзнуть: можно считать, что вечер удался
.
Впрочем, конечная цель достигнута: проклятущий "Граф Монте-Кристо" в, похоже, единственном работающем театре Швейцарии мною обнаружен и схвачен. Причем процесс этот и впрямь напоминал занудный шпионский роман.
Вы, возможно, помните, что офис и сценическую площадку театра разделяет 10 километров: так вот, как выяснилось, между ними еще и нет прямого сообщения. А значит, мой путь к театру был воистину извилист и тернист.
Поезд Теритэ - Вильнев (идти 5 километров пешком было лень, а за 1 остановку зайцем совесть меня не мучает), автобус Вильнев - Эгль, поезд Эгль - Монтей (всю дорогу меня терзало желание спереть афишу спектакля, манящую меня по непонятным мне самой причинам; но в вагоне было слишком много народу): и если офис не находится в нескольких километрах от вокзала, то только потому, что протяженность Монтея в какую-либо сторону не насчитывает нескольких километров.
Офис театра не принимает кредитки, но зато билет, прежде чем передать его вам из рук в руки, кладут в конверт и надписывают адрес.
А дальше... Добраться из офиса до сцены, повторяю, в принципе невозможно.
Поезд Монтей - Эгль (в вагоне я была одна, но плакат кто-то спер до меня), поезд Эгль - Монтре (потому что автобус в Вильнев только через 1,5 часа), небольшой забег Монтре - Теритэ (поезда в Теритэ останавливаются раз в час), поезд Теритэ - Вильнев, лодка Вильнев - Буврэ, 17:03: предпоследняя. Последняя отходит через 10 минут после начала спектакля. 35 минут в пути, 10 минут на рассуждения о том, что спектакль заканчиваетя в 11:30, последняя лодка - в не очень-то нужном мне направлении - уплывает из Бувре в 10, а вокзал, кажется, и вовсе нужен исключительно для красоты; после чего выясняется, что спектакль, разумеется, на другом конце города - и все же я еще успеваю полюбоваться табличкой "Открывается в 18:00" на закрытых ставнях кассы: впрочем, если вы думаете, будто из этого следует, что за билетами не обязательно было мотаться в офис, вы заблуждаетесь...
Но суть в том, что мне нужно куда-то деть не много не мало 2,5 часа. И - самая идиотская из всех моих идей - я решаю поесть!
Как и повсюду в Швейцарии, не только неотъемлемой, но и основной частью театра является ресторан. Но "принудительные" рестораны дешевыми не бывают, и я решаю отправится в ближайший супермаркет, где, ибо глаза завидущие, а руки загребущие, приобретаю на сумму, которой вполне хватило бы на скромный обед в ресторане, запас жратвы, которого хватит на небольшой отряд солдат; и как-то совершенно не приняв во внимание тот факт, что озеро, на берегу которого я планировала расположиться со всем этим добром, виднеется где-то далеко-далеко, и как показали дальнейшие розыски, пробраться к нему весьма проблематично.
Отчаявшись найти в пыльной промзоне, которую театр почему-то выбрал местом своей дислокации, хотя бы лавочку, я устраиваюсь на относительно зеленой травке между двумя автодорогами, раскрываю свой немаленький пакет из супермаркета и... вдруг понимаю, что после мороженного, которое я купила большей частью для того, чтобы завязать разговор на насущную тему "в какую сторону идти", есть я не хочу вообще: не в смысле "не чувствую голода", а в смысле даже смотреть на съестное как-то не хочется. А, пусть даже швейцарцы не возражают против входа на территорию ресторана со своей едой (точнее, просто не догадываются проверять сумки), приобретенные мною изыски включают пакет сока и, самое страшное, кусок арбуза, мимо которого я, целый день расскающая под палящим солнцем, пройти не могла: запихивать его в сумку, разумеется, было категорически противопоказано.
Титаническим усилием воли прикончив-таки арбуз и сок, я начала задаваться вопросом, как я теперь буду смотреть спектакль: впрочем, несколько преждевременно, ибо до начала по прежнему оставалось полтора часа. Еще 30 минут тщательного изучения утвердили меня в мысли, что больше здесь делать точно нечего, и я решила, хотя с русской точки зрения это крайне глупо, пойти в театр в надеже, что там, по крайней мере, есть, где сесть.
В результате я со смешанными чувствами выяснила, что касса предназначена вовсе не для тех, кто не счел нужным тащиться за билетом в Монтей: здесь расплачивались те, кто не пожалел 5 франков на почтовые расходы; а мой билет форматом А4 со штрихкодом обменяли на наклейку с датой спектакля.
Следующий сюрприз заключался в том, что театру неведомы три звонка и нумерованные кресла. Начиная с 6 часов каждый имеет право войти и оставить на приглянувшемся кресле бумажку со своей фамилией - а затем отправится в ресторан или вовсе по своим делам. Таким образом, за час до начала спектакля народ не успел застолбить только первый - приставной - ряд: с некоторых пор не сомневаясь, что с моим зрением слишком близко не бывает, я поспешила разместиться там.
Швейцарская пунктуальность не помогла: спектакль начался с опозданием на 15 минут: легкое платье все хуже сочеталось с вечерним воздухом, и я перестала жалеть, что потащила с собой джинсы, а потом передумала ночевать в Буврэ, потому что провести ночь на берегу Женевского озера - это одно, а в мрачной асфальтовой пустыне - совсем другое.
Сам спектакльЖеневское озеро, собственно, возникло из туманной формулировки на сайте спектакля, что, мол, масштабность постановки достигается за счет легкости смены декораций на воде. Я немедленно представила себе верницу плавучих платформ, которую, если вдуматься, и впрямь можно протащить перед зрителем одним движением руки, и подивилась гениальной простоте замысла художника: впрочем, преждевремено; так что идея по-прежнему свободна - спектакль, как уже было отмечено, даже не приближался к Женевскому озеру. Представьте себе небольшой бассейн и в нем 3 автономных островка, способных перемещаться только вокруг своей оси: учитывая, что под сценами стационарных театров волны, насколько мне известно, не плещут, вряд ли вода является непременным условием работы поворотного механизма. Отсюда мораль: единственная польза этой островной конструкции - зашитого в мешок Эдмона Дантеса и впрямь выкинули в воду; и, надо заметить, отличный кролль оказался одним из главных достоинств исполнителя.
Как бы там ни было, три несмазанных поворотных круга в сумме дают 6 сценических площадок: не много, учитывая,что речь идет о масштабном эпосе, но и не мало, особенно если научиться менять декорации без грохота и по ходу пьесы. Но не тут-то было.
Такое ощущение, что режиссер прочел где-то про симультанную сцену, и проникся, не до конца вникнув, о чем речь: по-настоящему и продуктивно симультанной сцена была разве что когда рассказ сидящего в тюрьме Дантеса дополнялся визуальным рядом на соседней площадке; в остальное время действие сосредотачивалось на одном "острове", а по остальным двум бродили некие необязательные персонажи, ничего не добавляющие сюжету, но не позволяющие в это время выстроить полноценную декорацию к следующей сцене; в результате спектакль на все случаи жизни обходился несменяемыми абстрактными задниками и необходимым количеством стульев.
Перипетии сюжета - не недостающие, а представленные на сцене - пояснялись дикторским голосом, и затем, для особо непонятливых, комментировались хором: не в античном смысле, а самым настоящим, который пел - тщательно прожевывая каждое слово. Единственной достопримечательностью этого хора был колоритный персонаж, который, полагаю, должен был изображать ростовщика и в результате явственно напоминал паукообразного деда из мультика Миядзаки "Унесенные призраками".
Впрочем, хор еще можно было бы пережить, но поющие главные герои - это явно чересчур, не только в силу тотального отсутсвия вокальных данных, но и просто потому, что внесюжетный любовный дуэт графа Монте-Кристо и Мерседес в скорее все-таки драматическом спектакле выглядел, как минимум, странно...
Актерские озарения случались у исполнителя главной роли - когда речь шла о Монте-Кристо; переодевшись аббатом Бузони и лордом Уилмором, он и вовсе продемонтстрировал незаурядное комедийное дарование; но когда очередь доходила до Эдмона Дантеса, товарищ неизменно впадал в площадной пафос. Кроме того, надо отметить, не то гримеры перевелись во всех без исключения театрах, не то намазать грим на обуглившуюся физиономию без риска уморить артиста болевым шоком не представляется возможным... но все же не стоит злоупотреблять солнечными ваннами, если вечером тебе выходить на сцену, да еще в роли несчастного, 15 лет томившегося в сыром подземелье...
Впрочем, от прочих "артистов" и вовсе веяло дилетантской уверенностью, что играть роль означает произносить со сцены заученный текст.
Второй акт был несколько лучше - не то благодаря привнесенной в саму постановку нотке самоиронии, не то благодаря тому, что планка, установленная в моем сознании "системой" Станиславского, покорно снизилась в процессе дискуссии с соседом по креслу, которому спектакль явно пришелся по душе и с которым мне не хотелось вступать в конфронтацию в расчете на предложение подвезти до дома, ибо мысли о том, что кто-то может приехать и без машины, у организаторов сего действа явно не возникало - иного способа вернуться просто нет.
По крайней мере, аплодировала я в конце не горячо, но искренне. Сосед, правда, транспортных услуг все равно не предложил, так что пришлось примерить на себя роль автостопера. А у дверей школы я даже повстречала мифическую парочку, у которой, уж не знаю, в силу каких причин, был ключ, так что я даже не успела замерзнуть: можно считать, что вечер удался
. @темы: Театр, Souvenirs из Швейцарии