Со стороны может показаться, что я ничем толком не увлекаюсь. Но на самом деле моя проблема не в отсутствии серьезного увлечения, а в том, что у меня их слишком много; а вот терпежу заниматься ими последовательно – или параллельно – категорически не хватает.
Поэтому, когда на меня находит блажь познакомиться с очередным иностранным языком, я не могу, как всякий нормальный человек, уделять ему два-три-пять часов в неделю на протяжении следующего года. Я буду просиживать за ним все свободное время и за несколько недель одолею – или почти одолею – весь начальный курс. Но потом на меня накатит какое-нибудь совсем иное помешательство, которому мне точно также потребуется посвящать ВСЕ свое свободное время. А поскольку, даже если говорить ТОЛЬКО о языках, которыми мне периодически хочется овладеть, то их количество уже подбирается к десяти; а значит, к тому моменту, как меня снова одолевает интерес к каждому отдельно взятому, приходится все начинать сначала…
Казалось бы, когда речь заходит об увлечениях, не требующих моего активного участия, такой проблемы вставать не должно. Однако, воспылав в очередной раз страстью, скажем, к опере, я, во-первых, каждый раз пытаюсь доучить, наконец, теорию музыки (а порой даже вспомнить, с какого конца подходить к пианино); а во-вторых, разгоняется мое пристрастие к опере всегда по накатанной колее: и на то, чтобы прокопать колею чуть вперед, инерции не всегда хватает.
Поэтому по профессиональным соображениям мне сейчас надо было бы освежить в памяти Гайдна; которого я, правда, года 3 назад забыла на кафедре, но даже без него у меня наберется с полсотни вообще не слушанных и слушанных лишь 1-2 раза записей. Но вместо этого я вчера делала что? Правильно, гоняла в 894й раз «Свадьбу Фигаро»…