"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
(Написано еще вчера, но не успела отправить, потому что за каким-то чертом решила посмотреть «Любовь Свана». И кто только доверил немцу экранизировать Пруста – это же кошмар. Кстати, если кто еще смотрел, объясните мне, зачем там нужен Ален Делон, кроме как чтобы Айронсу было с кем поговорить?)
«Starmania» - это не звездная болезнь. Это популярная телепрограмма, от которой балдеет молодежь недалекого будущего, успевшего, впрочем, измениться до неузнаваемости. Западное полушарие превратилось в огромное тоталитарное государство со столицей в ультрасовременном Монополисе - городе, где больше нет зимы и лета; городе небоскребов и подземелий, витаминных коктейлей и кондиционированного воздуха, соевых бифштексов и растворимого горячего шоколада, «кофе без кофеина и коки без кокаина». А на съемочной площадке шоу, обещающего избранным счастливчикам один вечер триумфа, вершатся судьбы мира, которым по прежнему правят деньги и слава.
«Звездная болезнь» - предел мечтаний глуповатого романтика Зигги, голубого продавца музыкального магазина, метящего в рок-музыканты. Но ведущая программы, очаровательная Кристаль, зачастую предпочитает приглашать в эфир состоявшихся звезд. В частности, самого богатого человека в мире Зеро Жанвьера, мечтающего, в свою очередь, стать президентом Запада и установить в стране фашистские порядки; но для начала покорить сердце экс-секс-символа Стелы Спотлайт. Чуть позже сама Кристаль в погоне за сенсационным материалом встречает любовь всей своей жизни - заклятого врага Жанвьера, легендарного террориста Джонни Рокфора. Тот не задумываясь бросает ради нее идейную вдохновительницу своей банды, роковую красавицу Садию, и тем подписывает свой смертный приговор…
Это лишь некоторые коллизии, формирующие интригу рок-оперы «Starmania», созданной французским композитором Мишелем Берже и канадским поэтом Люком Пламандоном (будущим автором «Notre-Dame’а»). В первоначальной версии 1976 г. появлялись еще Великий Гуру, ратующий за экологию, родители Кристаль, случайные посетители кафе «Андеграунд», в котором разворачивается большая часть сцен, и бог знает что еще. Панорамностью системы персонажей и разветвленностью сюжета спектакль более всего напоминал театральный манифест 68 года «Hair»: та же пессимистично-ироническая картина мира, та же пропаганда контр-культуры, то же неизбежное поражение в финале. В семидесятые дух бунтарства еще был жив, в семидесятые еще считалось хорошим тоном быть против. Потом неизбежно должна была наступить реакция.
И в 1989 г. авторы самолично ставят параллельно в Париже и в Квебеке обновленную версию рок-оперы, поменяв местами или вообще переписав существенную часть композиций и избавившись от большинства второстепенных персонажей.
Двигателем сюжета становится теперь не идея бунтарства и «воровская романтика», а собственно противостояние Зеро Жанвьера и Джонни Рокфора – и, соответственно, тоталитаризма и терроризма. На сцене остается всего два героя, не имеющих к этому конфликту прямого отношения – Зигги и официантка кафе «Андеграунд» Мари-Жанн (нечто среднее между рассказчиком и резонером). Отчасти потому, что в истории о судьбах мира мир должен быть хоть как-то представлен, пусть даже образ среднего горожанина в песенке Зигги «L’enfant de la pollution» («Дитя загрязнений»), мягко говоря, не лишен сарказма. Но в сущности дело в том, что их история немногим отличается от историй главных героев: жизнь смеется им в лицо.
Судьба посмеялась над Зигги, мечтавшем о славе рокера (в разных версиях текста певца, барабанщика, и почему-то танцора), и вынужденным удовольствоваться в итоге ролью диск-жокея; посмеялась над Мари-Жанн, предначертав ей любить не способного ответить на ее чувства Зигги и заставив наблюдать крушение мира, в котором она так и не смогла найти своего места. Точно так же как посмеялась она над Зеро Жанвьером, дав ему все, о чем только можно мечтать, но не то, о чем мечтал лично он: «être un anarchiste/
Et vivre comme un millionnaire» - жить жизнью актера или художника; посмеялась над Садией, продавшей все свои принципы за возможность отомстить; посмеялась над Джонни, который принес смысл своего существования в жертву идеям, которых у него не было; посмеялась над Кристаль, которая начала новую жизнь, чтобы тут же умереть; посмеялась над Стелой, которая вынуждена продать свое тело в жизни, чтобы в последний раз продать его на экране… …посмеялась над миром, который и не заметил, как из двух зол выбрал оба.
«Звездная болезнь» не о том, что тоталитаризм – это плохо. И уж тем более не о том, что терроризм – это хорошо. В этой истории нет явного протагониста, потому что в ней нет и не может быть правых. Она не о том, кто прав. Она о том, что бессмысленно бороться с очевидным, даже если с ним нельзя мириться. О том, что насилие порождает лишь насилие, и, даже если одним криком можно разрушить стену, одним криком ничего не построишь. О том, что менять мир, возможно, уже слишком поздно: в нем надо научиться жить, или умереть…
Это все я к тому, что наконец-то долезла до сайта «Звездной болезни» (www.membres.lycos.fr/starmania/ - если вдруг кому интересно). Оказалось, что они уже приезжали к нам на гастроли: я как всегда все пропустила. Хотя я плохо понимаю, как к нам вообще в 90-м году попала рок-опера?
Впрочем, если это рок, то я японский ежик. Но французы и рок – вообще две вещи несовместные, а музыка там шикарная, и по разнообразию тем, и по сложности: вплоть до многоголосья. Так что певцы для нее нужны очень сильные; зато на сценографию можно в принципе не тратиться. Короче, какая разница. Все равно у нас ее уже не поставят.
А еще на английский «Starmani’ю», оказывается, переводил непосредственно Тим Райс – а я пребывала в полной уверенности, что это произведение абсолютно маргинальное. Кстати, по-английски она вообще называется «Магнат» (я, опять же, всегда думала, что главный герой скорее все-таки террорист).
И в 98 г.был написан третий вариант текста. Не представляю, что еще там можно поменять (а скачать не получается – подстава!)? Самое смешное, что пел в этом спектакле все тот же Norman Groulx, что и за 10 лет до, в 89 (эта постановка есть в записи). Все того же Джонни Рокфора. По-моему, уже должна была наступить стадия «театр закрывается – нас всех тошнит»…
«Starmania» - это не звездная болезнь. Это популярная телепрограмма, от которой балдеет молодежь недалекого будущего, успевшего, впрочем, измениться до неузнаваемости. Западное полушарие превратилось в огромное тоталитарное государство со столицей в ультрасовременном Монополисе - городе, где больше нет зимы и лета; городе небоскребов и подземелий, витаминных коктейлей и кондиционированного воздуха, соевых бифштексов и растворимого горячего шоколада, «кофе без кофеина и коки без кокаина». А на съемочной площадке шоу, обещающего избранным счастливчикам один вечер триумфа, вершатся судьбы мира, которым по прежнему правят деньги и слава.
«Звездная болезнь» - предел мечтаний глуповатого романтика Зигги, голубого продавца музыкального магазина, метящего в рок-музыканты. Но ведущая программы, очаровательная Кристаль, зачастую предпочитает приглашать в эфир состоявшихся звезд. В частности, самого богатого человека в мире Зеро Жанвьера, мечтающего, в свою очередь, стать президентом Запада и установить в стране фашистские порядки; но для начала покорить сердце экс-секс-символа Стелы Спотлайт. Чуть позже сама Кристаль в погоне за сенсационным материалом встречает любовь всей своей жизни - заклятого врага Жанвьера, легендарного террориста Джонни Рокфора. Тот не задумываясь бросает ради нее идейную вдохновительницу своей банды, роковую красавицу Садию, и тем подписывает свой смертный приговор…
Это лишь некоторые коллизии, формирующие интригу рок-оперы «Starmania», созданной французским композитором Мишелем Берже и канадским поэтом Люком Пламандоном (будущим автором «Notre-Dame’а»). В первоначальной версии 1976 г. появлялись еще Великий Гуру, ратующий за экологию, родители Кристаль, случайные посетители кафе «Андеграунд», в котором разворачивается большая часть сцен, и бог знает что еще. Панорамностью системы персонажей и разветвленностью сюжета спектакль более всего напоминал театральный манифест 68 года «Hair»: та же пессимистично-ироническая картина мира, та же пропаганда контр-культуры, то же неизбежное поражение в финале. В семидесятые дух бунтарства еще был жив, в семидесятые еще считалось хорошим тоном быть против. Потом неизбежно должна была наступить реакция.
И в 1989 г. авторы самолично ставят параллельно в Париже и в Квебеке обновленную версию рок-оперы, поменяв местами или вообще переписав существенную часть композиций и избавившись от большинства второстепенных персонажей.
Двигателем сюжета становится теперь не идея бунтарства и «воровская романтика», а собственно противостояние Зеро Жанвьера и Джонни Рокфора – и, соответственно, тоталитаризма и терроризма. На сцене остается всего два героя, не имеющих к этому конфликту прямого отношения – Зигги и официантка кафе «Андеграунд» Мари-Жанн (нечто среднее между рассказчиком и резонером). Отчасти потому, что в истории о судьбах мира мир должен быть хоть как-то представлен, пусть даже образ среднего горожанина в песенке Зигги «L’enfant de la pollution» («Дитя загрязнений»), мягко говоря, не лишен сарказма. Но в сущности дело в том, что их история немногим отличается от историй главных героев: жизнь смеется им в лицо.
Судьба посмеялась над Зигги, мечтавшем о славе рокера (в разных версиях текста певца, барабанщика, и почему-то танцора), и вынужденным удовольствоваться в итоге ролью диск-жокея; посмеялась над Мари-Жанн, предначертав ей любить не способного ответить на ее чувства Зигги и заставив наблюдать крушение мира, в котором она так и не смогла найти своего места. Точно так же как посмеялась она над Зеро Жанвьером, дав ему все, о чем только можно мечтать, но не то, о чем мечтал лично он: «être un anarchiste/
Et vivre comme un millionnaire» - жить жизнью актера или художника; посмеялась над Садией, продавшей все свои принципы за возможность отомстить; посмеялась над Джонни, который принес смысл своего существования в жертву идеям, которых у него не было; посмеялась над Кристаль, которая начала новую жизнь, чтобы тут же умереть; посмеялась над Стелой, которая вынуждена продать свое тело в жизни, чтобы в последний раз продать его на экране… …посмеялась над миром, который и не заметил, как из двух зол выбрал оба.
«Звездная болезнь» не о том, что тоталитаризм – это плохо. И уж тем более не о том, что терроризм – это хорошо. В этой истории нет явного протагониста, потому что в ней нет и не может быть правых. Она не о том, кто прав. Она о том, что бессмысленно бороться с очевидным, даже если с ним нельзя мириться. О том, что насилие порождает лишь насилие, и, даже если одним криком можно разрушить стену, одним криком ничего не построишь. О том, что менять мир, возможно, уже слишком поздно: в нем надо научиться жить, или умереть…
Это все я к тому, что наконец-то долезла до сайта «Звездной болезни» (www.membres.lycos.fr/starmania/ - если вдруг кому интересно). Оказалось, что они уже приезжали к нам на гастроли: я как всегда все пропустила. Хотя я плохо понимаю, как к нам вообще в 90-м году попала рок-опера?
Впрочем, если это рок, то я японский ежик. Но французы и рок – вообще две вещи несовместные, а музыка там шикарная, и по разнообразию тем, и по сложности: вплоть до многоголосья. Так что певцы для нее нужны очень сильные; зато на сценографию можно в принципе не тратиться. Короче, какая разница. Все равно у нас ее уже не поставят.
А еще на английский «Starmani’ю», оказывается, переводил непосредственно Тим Райс – а я пребывала в полной уверенности, что это произведение абсолютно маргинальное. Кстати, по-английски она вообще называется «Магнат» (я, опять же, всегда думала, что главный герой скорее все-таки террорист).
И в 98 г.был написан третий вариант текста. Не представляю, что еще там можно поменять (а скачать не получается – подстава!)? Самое смешное, что пел в этом спектакле все тот же Norman Groulx, что и за 10 лет до, в 89 (эта постановка есть в записи). Все того же Джонни Рокфора. По-моему, уже должна была наступить стадия «театр закрывается – нас всех тошнит»…