Почему, почему, почему? Так: о чем это я?
Раз-два, раз-два... А!
Надо прочитать Сэлинджера. Прочитать Сэлинджера надо. Сэлинджера надо прочитать, наконец. Надо.
Вот я и говорю: зачем? Точнее говоря, почему?
Почему убийца Леннона, дожидаясь полиции, читал эту книгу? Почему на нее последние 50 лет молятся все нефоры? Почему у всех глаза заволакивает мечтательным туманом, стоит им услышать заветное сочетание слов? Почему явление любой мало-мальски авангардной культуры усиленно втирает мне, что, если я хочу считать себя свободомыслящим человеком, я обязана прочесть «Над пропастью во ржи»???
Не люблю я Сэлинджера, я бы даже сказала Селинджера, вот именно так СЕлинджера. С такой вот большой и мерзкой буквой «Е». Ну может не всего Сэлинджера, но вот «Catcher in the rye» - железно дрянь. Два раза начинала читать, и оба раза засыпала странице на двадцатой. Большей мути, кажется, в жизни не видела. Надо Воннегута почитать. Говорят, они обычно «или – или».
Да, не люблю я Сэлинджера. Но от предложения сходить на эту бредятину в театр не отказалась. Отчасти «все побежали, и я побежал», отчасти потому, что спектакль шел в моем любимом театре, хотя никакого непосредственного отношения к оному и не имел, отчасти потому, что уже просто давно хотелось в театр. А афишу я, как назло, с собой не взяла, причем утором, перекладывая сумку, оставила ее в полной уверенности, что уж сегодня она точно не понадобиться.
Спектакль мне на удивления понравился. Особенно первое действие, где стремительность (в попытке упихать все подробности романа в полтора часа) развития событий скрашивала капитальное сэлинджеровское занудство. Тем резче, правда, оно контрастировало со вторым, где режиссер вдруг вспомнил, что роман-то написан от первого лица, и герой начал постоянно толкать километровые монологи повествовательного характера. При этом в спектакле длинной в 1:40 второй акт занял минут 20. Так что, когда в антракте я предположила, что сейчас они просто быстренько расскажут, чем дело кончилось, я была не далека от истины .
Что можно сказать о самой постановке? В сущности, ничего особенного: Типичная малобюджетка, где декорации исчерпываются жалюзи, подвешенными на трубе в количестве 3 штук, и меняют эти декорации сами исполнителя, при выключенном свете в темпе вальса (ну, в данном конкретном случае, джаза) переставляющие стулья. Успех при таком раскладе зиждется на актерском мастерстве: и слово это, может быть не с большой буквы, но к спектаклю вполне применимо. Единственное, что слегка портило впечатление – «блистательная» акустика в театре Стаса Намина, которая заставила их всех заметно форсировать голоса. Все остальное было не шедевром, конечно, но вполне на уровне.
Так что сказать, что я не получила удовольствия от спектакля, было бы нечестно. Но я все равно не понимаю…
«Где логика, где смысл», что называется? Где, блин, хоть что-то революционное?
Пусть не Сэлинджер, не будем обобщать, но Холден Колфилд – конформист, примитивный и жалкий! Ах, меня выперли из школы, за то, что я весь семестр ни хрена не делал, какой я молодец, выше только звезды, круче только яйца! Скажите пожалуйста!!! Ах, мне ничего не нравиться! Ах, я поеду в Колорадо! Ах, а пойду-ка я лучше домой… Супер!!!
И мечта-то у него какая-то омерзительная. Буду вылавливать детей из пропасти, вместо того, чтобы пойти и построить им игровую площадку в другом месте. Не я для мира, а мир для меня: хочу – в щи кладу, хочу – с кашей съем. Спорим, он бы в конечном итоге какого-нибудь ребятенка так и оставил бы падать в пропасть: «А знаете, он мне не понравился…»
Вообще, такого рода странные мечты – мотив в литературе довольно-таки распространенный. Только мечты обычно бывают ДЕТСКИЕ. Нет серьезно, на эту тему, была масса приколов, хотя, кроме недавно читанного Мисимы, ничего в голову не идет.
Мне, правда, это кажется странным. Вы вот кем в детстве хотели стать?
Но вернемся к нашим баранам, причем в прямом смысле слова, имея в виду слово «бараны». Это тупо, нет ничего такого замечательного и героического в идее разломать все на фиг, а потом подумать, можем ли мы предложить что-нибудь лучшее?
Мне, конечно, могут возразить (и уже возразили) мол, зачем ты тогда в этот театр ходишь, зачем тогда вообще существовали хиппи – это же то же самое. Возможно, отвечу я, это то же самое. Но хиппи и существовали только для того, чтобы были рваные джинсы, столь любимые мною рубашки в стиле «харя Кришны», и мюзикл «Волосы». Не только, - скажете вы. Что ж, возможно, я что-то упускаю. Но ведь совершенно точно не для того, чтобы валяться на пригорке с косяком и пачками плодить никому не нужных детей?
Черта с два, в 60-е я бы не хипповала. Во-первых, потому, что у меня нет желания ходить стадом. Во-вторых, потому что мне не нужна свобода громко говорить «Король – говно!». Ну и наконец, меня совсем не напрягает ходить в университет в галстуке. До известной степени, система – это не так плохо. Мне вообще-то нравится, когда ходят в форме…

(«Onmiyōji»)
Однако фильм замечателен не только участием в нем Хироюки Санады.
«Колдун» - это еще один пример удачного сочетания разных кинематографических традиций. Фильм вроде бы основан на старинной японской легенде, ну или имитирует старинную легенду. Но при этом в нем столь сильно влияние американского фэнтези, что на первый взгляд фильм может показаться чисто американским. Однако это совсем не так, хотя его сходу готовили к прокату в США.
Да, с одной стороны - яркие краски, сложные костюмы, мечи, стрелы, заклятия, картинно страшненькие демоны, и все это в обрамлении дорогих спецэффектов.
С другой стороны, очевидные заимствования приемов традиционного японского театра (мне кажется, что это Kyōgen, но не поручусь) и столь свойственная японскому кино неспешная обстоятельность повествования. Сюжет сконструирован не по принципу «лопнувшей пружины», а, если продолжать ту же аналогию, по принципу пружины просто. Основной конфликт заявлен изначально, и последовательно разрешается каждый раз на новом уровне: товарищеская стычка, магическое состязание, финальная битва (как и положено, со смертельным исходом, правда, не в пример американцам облагороженным). Никаких тайн, никаких сенсационных открытий: не только для зрителей, но и для самих героев - и все-таки предугадать все перипетии сюжета невозможно.
Плюс к тому, как это ни парадоксально, спецэффекты в фильме вовсе не бьют на эффект. В том смысле, что они там, конечно, есть, вполне сложные и качественные, но ровно настолько, насколько нужно, без извечных голливудских понтов из серии: О-бана, видали, как мы можем!
И в итоге - явно японская заслуга - акцент делается не на псевдо-проблему спасения мира (ежу ясно, что спасут, это ж не Стэнли Кубрик), а на, простите за банальность, человеческие отношения. И сценарий композиционно выделяет не щедро изукрашенные компьютерной графикой боевки и колдовские ритуалы (хотя не без этого), а бесконечные дискуссии главных героев о природе любви. Ну и еще мою любимую сцену, где уже основательно умирающий Хиромаса, с трудом открыв глаза, видит над собой заливающегося слезами Сэй-мэя, и, из последних сил улыбнувшись, говорит: «Не знал, что ты умеешь плакать...» Сэй-мэй торопливо отворачивается (типа, мне, в общем, чихать на дела земные), и Хиромаса тут же умирает. Потом восстановили, ясен пень.
В чистом виде обе эти традиции, честно говоря, раздражают. Но в сочетании друг друга идеально уравновешивают (то же самое обычно бывает в англо-испанских фильмах).
Ну и полюс к тому, вопрос уже не столько киноэстетики, сколько моих личных пристрастий, но герои «Колдуна» все-таки больше похожи на людей, чем на отвлеченные идеи. Для них в порядке вещей бояться и понтоваться, выяснять отношения, притворяться, не отдавать самому себе отчета в собственных чувствах. Нести чушь, делать глупости и смеяться, наконец.
Исполнитель роли Хиромасы Хидэаки Ито, уже тем, как держит меч, явственно доказывает, что не имеет ни малейшего представления о фехтовании, зато на досуге играет в бейсбол.
А каким макаром Номуре дали главную роль – тоже очень интересно. Учитывая, что за плечами у него на то момент был эпизод – почти 20 лет назад и под другим именем.

Кстати, в японском языке вообще нет слова «фехтование». Как, интересно, они, в таком случае, называют то, что делают со своими самурайскими мечами?

(Sanada Hiroyuki)
Вообще-то это заглавие предназначалось еще предыдущему посту. Но я, кажется, сравнялась в искусстве болтологии с «Московским Сорсе» - невеликим русским критиком Сергеем Флеровым. Который, если верить его собрату по перу Власу Дорошевичу, начинал свои рецензии с того, как из хаоса Господь Бог сотворил Землю, упоминал о падении Римской империи, затем мимоходом касался Шекспира, Гете ну и так далее, дабы под конец признать, что за нехваткой места придется перенести на следующий раз в общем-то намеченный на сегодня разговор о творчестве господина.... Ну, в моем случае, Санады.
Этим, собственно и объясняется то, что его рожа (признаться, по чистой случайности несколько приукрашенная) без всякой видимой причины красуется в моем дневе уже дня 2. Впрочем, коль скоро никто до сих пор не обратил на это внимания, не будем заострять его и впредь.
Хироюки Санада считается самым известным японским актером. Пожалуй, его можно смело назвать единственным известным японским актером. Хотя, справедливости ради надо отметить, к его недюжинному актерскому таланту его широкая известность отношения не имеет. Сама я очень долго считала его каскадером. Да думаю, что те из вас, кто о нем слышал, в большинстве своем тоже слышали как раз в связи с этой историей.
В период съемок «Последнего самурая» имя Хироюки Санады не сходило со странниц специализированных журналах о кино, газет, которые покупают ради телепрограммы и читают от нечего делать, и просто бульварных изданий. Все они с восторгом начинающего садиста смаковали историю о том, как механическую лошадь, которая по логике должна была эффектно выносить главного героя из-под рокового удара мечом, заклинило в самый ответственный момент. Мораль сей басни в том, что, если бы Хироюки Санада соображал бы чуточку медленнее, Тому Крузу и впрямь пришлось бы искать свою голову в соседних кустах.
Несмотря на то, что эта же история, хотя и без душераздирающего пафоса, изложена на более или менее уважаемом сайте imdb, многое в ней вызывает сомнения. Прежде всего, даже если кому-то пришло в голову тащить на площадку настоящий меч, надо быть совсем идиотом, чтобы его точить. Да ни один уважающий себя мастер подобного рода искусств и не направит боевое оружие на непрофессионала. А незаточенным мечом башку не отрубишь. Хотя трахею перебить при случае все равно можно...
Во-вторых, в фильме такой сцены просто нет.
Ну и наконец, к премьере «Последнего Самурая» у Санады и у Кэна Ватанабэ брали интервью. Что весьма забавно, по тексту судя, они оба каскадеры. Это притом, что Ватанабэ никаких знаковых трюков не исполнял, зато играл в фильме одну из главных ролей. А Санада, пусть даже и сыграл «енота», от которого только и требуется, что мечом махать, с мечом на самом деле обращается весьма умело, и с какай стороны к лошади подходить, догадывается, но все-таки отнюдь не является каскадером-универсалом, имеет актерское образование и как-то не претендует на то, что он Жан Марэ. В смысле, не в «Самурае», конечно, но в более значимых его работах при желании видно, что помощью дублеров он не гнушается.
Так вот, в этом интервью, хотя оно касается исключительно вопроса постановки трюков, про голову Тома Круза нет ни слова. Про него есть другая история
Помните сцену, где героя Круза учат фехтовать? Так вот, Санада ее с ним репетировал чуть ли не пол года, после чего, за 2 дня до съемок, к нему подошел режиссер и сказал: «А знаешь, я тут подумал, было бы прикольно, если бы в этой сцене пошел дождь...» Санада, при мысли, как он будет в скользкой грязи драться с человеком, который догадывается, как эту штуку держать, лишь постольку-поскольку, поймал свою челюсть у коленок, но вроде обошлось. Тем более что мечей им на этот раз не выдали (во избежание?), но если партнер, поскользнувшись, случайно врежет такой дубиной, тоже не обрадуешься. Хотя так-то они, наверно, все щитками обвешаны. А вот если по башке...
Самое забавное, большинство моих знакомых солидарно со мной, что было бы прикольно, если бы Тому Крузу тогда все-таки отрезали бы голову. Шутка, конечно. Но шутки шутками, а посмотреть на человека, который чуть было не поспособствовал освобождению места самого дорогого актера Голливуда, очень хотелось...

Обо всем понемногу, и грандиозный ляп на закуску
Как бы там ни было, последние 2 года я более или менее успешно занималась европейскими языками, лишь изредка вспоминая о том, что Япония вообще существует в природе, когда наша завкафедрой с завидной регулярностью раз в пол года давала нам пустые обещания сделать в следующем семестре спецкурс по восточному театру. А о японском языке - когда сотоварищи-каратисты спрашивали, как, блин, по-японски «восемь».
До последнего времени, как вы, вероятно, заметили.
Началось все вполне безобидно: с того, что у нас под домом открыли японский ресторан. Надо заметить, изначально японская кухня не приводила меня в восторг. Мой первый опыт поедания сушей не оставил в моей памяти глубокого следа: ни то потому, что в том ресторане и правда фигово готовили, ни то потому, что меня угораздило запить суси газировкой. Так или иначе, повторить меня никогда не тянуло, хотя, когда однажды кроме как в Якиторию податься было некуда, возмущаться не стала. Там я уже более благоразумно запивала шашлык из осьминогов (да, вкусно, но не более того) чаем. А чай был с сакурой. И, хотя мой восторг по поводу оного разделяют немногие, я подсела раз и навсегда. Так что, когда впоследствии однажды встал вопрос, куда бы пойти, так, чтобы просто попить чаю и поговорить, для меня это вопросом уже не было. Ну а, раз уж мы снова оказались в Якитории, - гулять так гулять. Но разгуляться бедным студентам было особо не на что, поэтому заказ формировался по принципу левой руки. Так на наш стол попали сяке маки (в простонародье - роллы с лососем), обычно самые дешевые, но все равно, теперь могу с уверенностью сказать, самые вкусные.
Начало было положено. Однако, вы когда-нибудь пробовали попасть в Якиторию в прайм-тайм? Так что открытие менее популярного ресторана в непосредственной близости от дома пришлось весьма кстати. А дальше, убедить мою маман в превосходстве японской кухни было делом нескольких правильно сказанных фраз и одного невкусного карпаччо. После чего возможность травить за тарелкой вышеупомянутых роллов с лососем байки о курьезах японского сознания мне представлялась регулярно. И все чаще я ловила себя на мысли: блин, а правда, как же это все интересно!
«Следующим номером нашей программы» я обязана своей подруге, которая однажды притащила мне DVD с сериалом «Великий учитель Онидзука». Японского в этом мультике очень мало, даже наоборот, коллизия с учителем-раздолбаем, учащим своих подопечных премудростям настоящей жизни, вполне себе американская. Но все равно, это было настолько забавно, и настолько красиво сделано, что я даже задумалась на тему, а не купить ли мне еще чего-нибудь в этом духе (блин, не хватало еще на анимэ подсесть!!!). Остановило меня только то, что, не будучи в этом деле «маститым мэтром», выбрать какой-нибудь один японский мультфильм невозможно, ибо по внешнему виду обложек они все абсолютно одинаковые. Но это к слову. Основная идея заключается в том, что «Онидзука» был переведен субтитрами, и в какой-то момент я поняла, что подлинным источником удовольствия является для меня не сам фильм, а красота японского языка.
И тут круг замкнулся. Когда очередные 10 страниц совершенно бессмысленного романа Амели Нотомб вселили-таки в мою душу дикое раздражение в адрес французского языка, из недр подсознания с готовностью выпрыгнула горячая любовь к школьной преподавательнице японского языка, а потом и просто к японскому. Причем выпрыгнула столь безапелляционно, что я уже почти дозрела до того, чтобы купить учебник Нечаевой и не доучить, конечно, но хоть вспомнить то, что я знала. Где б еще взять на это время.
Так что японский – это в мечтах. Пока я довольствуюсь менее трудоемкими развлечениями, об этом позже. А на данный момент единственный мой серьезный шаг на пути к последовательной ориентомании – я таки вернулась на каратэ.
Собственно, виной тому не только Япония. Просто мне никогда не приходило в голову, что, когда привыкаешь к физическим нагрузкам, жить без спорта становится так грустно. А ведь в прошлом году втайне я была уверена, что с физкультурой я завязываю, и слава богу.
Именно по этой причине мое кимоно, которое, по-хорошему говоря, следовало бы поменять еще в начале прошлого года, второй семестр доживало на одной мысли о том, что на фига тратить деньги, если все равно бросать. Так что пережило оно его чудом. Но я чуда не оценила, и наивно понадеялась, что оно доживет до следующей зарплаты. «Я так ошибся, я так наказан…». Так что тренировку мне сегодня пришлось заканчивать в раздевалке. Но зато новое кимоно придется покупать железно. А значит, никуда я от дальнейших занятий не денусь, нельзя же купить кимоно и не носить!
Хотя, я и так никуда не денусь. Наш сен-сей – совершенно потрясающий человек. Более гениального педагога и харизматичного человека я не встречала, да и вообще, не знай я его, я бы решила, что таких в природе не бывает…

Возвращение забытых кумиров: a side-story

Сбылась мечта идиота: я наконец-то попала на концерт Дмитрия Степановича. Хотя, казалось бы, на этот раз все уж точно было против меня. Ибо накануне концерта денег у меня в кармане не было ни копейки, а моя ученица отменила занятие, так что рассчитывать на пополнение бюджета и не приходилось. Нарыть денег – это, конечно, не такая уж проблема, но прикол в том, что я даже примерно не знала, сколько стоит билет.
Накануне вечером я залезла в И-нет на тему куда мне, собственно, ехать, и обнаружила, что в зале 70 мест! Это не опечатка, именно семьдесят!!! Я прокляла все на свете и чуть было в очередной раз не дала себе слово впредь покупать билеты заранее, но вовремя сдержалась: все равно уже поздняк метаться.
Однако по размышленьи зрелом я все-таки решила прокатиться до музея Шаляпина. Во-первых, чем черт не шутит, тем более что, выбирая между посещением лекции по ИЗО и чем бы то ни было… А во-вторых, не на концерт, так хоть сказать г-ну Степановичу пару ласковых насчет всех тех пяти лет, что я пролетаю мимо его концертов, как фанера над Парижем … Чтоб потом долго гримировался перед выходом на сцену, раз он все равно вечно в фойе тусуется .
Как бы там ни было, билет я купила без проблем. Ну, относительно без проблем, конечно. Зал был крошечный, собственно, и не зал вовсе, стандартная гостиная в стандартном доме XIX века. Стульев они туда напихали такое количество, что на оставшемся «сценическом пространстве» исполнитель и ведущая концерта расходились с большим трудом. Во втором отделении она просто объявила все песни сразу, и больше не высовывалась . Впрочем, учитывая содержание второго действия, не уверена, что причина только в этом…
Но давайте по порядку…
В первом действии были народные песни в переложении Римского-Корсакова. Замечу в скобках, мне в последнее время почему-то все чаще попадаются исполнители, которые во время концерта подглядывают в ноты. Потом я, правда, вспомнила, что в русских народных песнях нефиксированное деление на такты – наверно, это неудобно. Хотя с другой стороны, по-моему до этого допер не Римский-Корсаков. А может как раз он – не помню точно. А вообще, Степанович там чего-то подописал: от скромности он не умрет – это точно .
Так вот. Как только он вышел на сцену, на моей физиономии поневоле расползлась улыбка до ушей, и уже после первой песни я в полной мере вспомнила, до чего же он замечательный. Моя бабушка (которой в это смысле везет больше, чем мне) говорит, что ей не нравятся его концерты, потому что он просчитывает все, вплоть до поворота головы. Я этому никогда особо не верила: его артистизм не наработан, по крайней мере, не выглядит таковым. Броская выразительность его существования на сцене всегда казался мне вполне органичной, естественной. Собственно, в этот раз ничего подобного вообще не было. Он ничего не отыгрывал, в смысле, вообще не играл. Т.е., по крайней мере он, опять же, казался абсолютно искренним и непосредственным в своей реакции: в частности, обошелся минимумом жестов. И все равно: три композиции подряд: плясовая, былина, колыбельная – и тебя охватывает беспричинный восторг, ты готов разрыдаться над садистской истории, ты мечтаешь о том, чтобы в детстве тебя вот так убаюкивали…
Единственный странный момент был связан с тем, что все это дело записывалось. Было бы круто, конечно, если б он выпустил концертник, но фишка в том, что в связи с этим попросили начинать аплодировать с паузой в пару секунд, чтобы не заглушать последнюю ноту. И публика к этой просьбе отнеслась с пониманием.
Проблема в том, что, знаете ли, существует два типа тишины в зале. Первый связан с тем, что артист выдает нечто совершенно потрясающее, и публика просто не может прийти в себя. Такая тишина сгущается от пронизывающих ее эмоций и звучит ярче самых громовых аплодисментов. А бывает тишина другого сорта.
Не знаю, как вы, но лично я в театре никогда не аплодирую, если мне реально не понравилось. И, видимо, не я одна, поскольку мне несколько раз приходилось видеть, как после плохого спектакля тишина повисает потому, что аплодировать не собирался никто, и публике потребовалось время, чтобы допереть: «если сейчас я не похлопаю, то никто не похлопает, а это все-таки как-то нехорошо». И вот молчание, заполненное размышлениями на тему «ну что, уже можно, нет?» по эмоциональной окраске напоминало скорее второй случай. Публика, во всяком случае, в эти моменты чувствовала себя довольно глупо. Он, я думаю, тоже.
Так. Кажется, я уклонилась от темы. Что ж, продолжу уклоняться и дальше.
Знаете, чем русский рок отличается от нормального? Его, по-хорошему говоря, надо читать, а не слушать. В том смысле, что о чем речь в песне «Show must go on» я случайно узнала пару недель назад. Не потому, что я до такой степени серая, а потому, что мне она всегда нравилась сама по себе, и к тексту я даже не прислушивалась. Собственно, у ряда западных рокеров смысл в песнях вообще присутствует очень условно. В песнях же большинства русских рокеров текст – единственное, что в них есть хорошего. Хотя бы потому, что русских рокеров, умеющих петь, можно пересчитать по пальцам на одной руке.
Если вы думаете, что Остапа понесло, то вы заблуждаетесь. Я это все не просто так. Это я к тому, что во втором отделении он пел песни БГ. Это опять же не опечатка: Борис Гребенщиков. В академическом переложении. Я долго думала, что я сошла с ума, но, учитывая, что на бис он в итоге пел «Под небом голубым…», сомневаться в том, что это был именно тот БГ, о котором мы все подумали, не приходиться. И, доложу я вам… Это надо слышать!!!
У БГ реально шикарные тексты. И когда они еще положены не на традиционные три аккорда, а на нормальную музыку (ну, где разработаны партии обеих рук ) то получается абсолютное прямое попадание. Особенно учитывая, что Дмитрий Степанович владеет для всех актеров обязательным, но немногим актерам доступным хитрым искусством смотреть в зал так, чтобы каждому казалось, что смотрят именно на него. А мне еще в итоге второе отделение пришлось слушать стоя. А когда торчишь посреди зала как Статуя Свободы, ощущение, что смотрят именно на тебя, закономерным образом усиливается. И вот такое содержание под таким взглядом – реально душу переворачивает с ног на голову. Я потом до самого дома через раз дышала!
Кстати, бабушка моя там тоже была. Слава великим богам, мы каким-то чудом не встретились. И билет на следующий концерт я таки купила. Ибо будет «Пер Гюнт» - а этого я не могу пропустить!!! Даже несмотря на то, что Ибсен музыку Грига, как выяснилось, терпеть не мог. А Степанович обещал петь по-русски: из принципа. Учитывая, какое «шикарное» произношение у него на французском и на итальянском, знаю я, из какого принципа !
Блин, кто бы мне внятно объяснил, что у них там в театре вообще происходит???
Ну а пока я затарилась диском. Фотка там на обложке совершенно безумная, но зато все тексты – его. Еще не слушала, говорят, что стихи – не фонтан, но сам факт: интересно, а есть что-нибудь, чего он не умеет? Могу только горячо согласиться с администратором: таким талантливым быть неприлично !

Люди, будьте людьми! Употребите свой писательский зуд на пользу обществу в лице меня и еще нескольких достойных товарищей. Надо очень быстро (за выходные) написать ПЬЕСУ под названием пока вроде «Адская кухня», хотя это не столь важно. Если кто-то поможет хоть с одним диалогом, будем крайне признательны.

Смысл такой:

(Уже не актуально, так что убираю в комменты в целях экономии места )

По стилистике это должно напоминать сказку-притчу, но было бы неплохо, если бы между строк прочитывалась комедия-пародия. И было бы вообще замечательно всунуть куда-нибудь достаточно явную аллюзию на сказку про Снежную Королеву. Публиковать это мы будем анонимно, так что если кто хочет подписать своим именем – это можно устроить.

Заранее спасибо.

Кто-нибудь может мне объяснить, как ко мне в ПЧ попало сообщество?

Третий раз уже вижу, как в столь модных нынче "показательных судебных процессах" человека обвиняют по статье "доведение до самоубийства", основываясь исключительно на голословных заявлениях в предсмертной записке. Неужели такое и правда возможно?

А если я надумаю покончить с собой, чтобы не мучиться, умирая, допустим, от тяжелой болезни, и решу "захватить с собой" какого-нибудь неприятного мне типа? Ну или на худой конец обречь его на пожизненные муки совести. Должны же это как-то проверять?

Для киноманов пришло время собирать камни: я не воспринимаю кино как искусство. Не «не считаю», а именно «не воспринимаю». В том смысле, что, приходя в театр, я вижу произведение искусства: сочетание работы актеров, режиссера, декораторов и т.д. А в кино я вижу просто некую историю. Нет, если вы привяжете меня к стулу и под дулом пистолета заставите смотреть Антониони, я вам, конечно, расскажу, почему он великий режиссер и что в этом фильме хорошего. Но вот только добровольно смотреть Антониони я не буду ни за что, потому что голым эстетизмом меня не проймешь. В кино меня интересует содержание. Опять же оговорюсь, именно содержание: идея, message – называйте как хотите. Сюжет, иначе говоря, действие, тут не при чем: напротив, я большой поклонник если не собственно lese drama, то «разговорного» кино (театра, кстати, тоже). Впрочем, некоторые экспериментальные фильмы тоже «вполне, вполне, вполне»: если за этим и правда что-то стоит, т.е. если это не просто эксперимент ради эксперимента.
Ну и раз уж речь зашла о сюжете, поговорим о сюжетных схемах, коих, как известно, даже по самым оптимистическим подсчетам существует всего 27 (а по неоптимистическим – 14). Соответственно, про то, что все уже написано – это не прикол. Хотя на деле в глаза не особо бросается, т.к. речь в обоих делениях идет о достаточно глобальных категориях (потеря, бунт, неосторожность). Над деталями еще думать надо .
Правда, существуют и универсальные сюжетные схемы, иначе говоря, готовые истории: поставил имена и названия, и снимай кино. Особенно много таких «полуфабрикатов» среди мелодраматических жанров. Простейший пример – «история Золушки» (посложнее – допустим, готическая мелодрама).
Американский развлекательный кинематограф обогатил мир клишированными комедийными сюжетами. В сущности, при желании можно было бы создать универсальную классификацию американской ширпотребной комедии: пошлая молодежная комедия, сюжет о придурках и т.п. В крайнем случае, кое-что оказалось бы на стыке жанров. Творчество Кевина Смита, например (кому что-то не нравится, может взять «творчество» в кавычки.
Но среди этих многочисленных схематических фильмов есть три категории особенно дебильных, но все равно (а может, как раз поэтому) сильно мною любимых. Это комедия «movie-buddy», комедия о «последнем шансе» (по преимуществу спортивная, изредка для разнообразия делают про музыкантов) и комедия о сержанте-психе, славная в первую очередь тем, что означенный сюжет порой попадается в драме, в т.ч. серьезной («Дисбат», «Цельнометаллическая оболочка»).
Проницательные читатели уже поняли, что я медленно подбираюсь к предмету разговора. Так вот, из вышеперечисленного набора особенно сильно любим мною сюжет про сержанта-придурка, и среди представителей этого жанра у меня имеется 2 фаворита. Первый – это сержант Элайас из «Взвода», про которого я, может, расскажу потом, если когда-нибудь соберусь написать про Оливера Стоуна. А второй – это сержант Мервин Джей Туми из «Билокси-блюза».
Прежде всего, «Билокси-блюз» - это пьеса. На русском языке неопубликованная, из Америки – дорого, для регистрации в тамошней on-line библиотеке нужна кредитка, которой у меня, ясный пень, нет. Что обидно: очень бы хотелось узнать, чем все на самом деле кончилось.
Т.к., во вторых, пьеса автобиографическая. Ну или псевдо-автобиографическая. И я видела 2 варианта с диаметрально противоположными финалами. Один из которых неудачен с точки зрения драматургии, а второй можно расценить как проявление неуважения к историческим прототипам героев.
Про 2 варианта. Первый – это общеизвестный фильм. Второй – спектакль в театре п/р Олега Табакова. Собственно, разницы в этих вариантах хватает и без финалов.
Хотя нет, все равно вся фишка в финале.
Решение финальной сцены в театре заставило раздвоиться главного героя, точнее, получилось, что собственно героем стал Эпштейн (он же Эпстайн), а Джером – лишь рассказчиком. Что странно исходя из общего контекста повествования, а с точки зрения логики – вообще ненормально (ну если его не было в кабинете, откуда он знает, что там произошло?).
Далее, в финале фильма постулируется ретроспективное восприятие событий. Фильм не воспроизводит подлинную атмосферу, повзрослевший рассказчик любит всех своих героев просто потому, что это была его молодость, и потому что тогда все они (включая сержанта) были молоды вместе с ним. Поэтому повествование насквозь пронизано ощущением солнечности, которое высветляет даже традиционно отрицательных персонажей. Отчасти поэтому, вопреки жанровой традиции, сержант Туми Кристофера Уокена скорее просто чудик, чем садист (впрочем, если подумать, поддержание дисциплины за счет круговой поруки – непедагогично, но оч-чень эффективно). Хотя отчасти героя, наверное, делает таким личное обаяние Уокена. С уверенность сказать не могу, поскольку знатоком его творчества меня назвать сложно, а судя по тому, как над ним стебаются все, кому не лень, его личное обаяние далеко не безусловно.
В любом случае, в театре Туми играл актер уже весьма пожилой, и играл, соответственно, обыкновенного старого маразматика, которому периодически хотелось съездить по губе, чтоб не отвисала. И еще все декорации делались из двухэтажных кроватей, и в промежутках между сценами они их долго и нудно катали туда обратно. Хотя практической необходимости в этом не было никакой, художественной – тем более.
И если фильм получился светлым, то спектакль был просто смешным – в хорошем смысле слова, но все равно, особенно учитывая, что они играли его в 395 раз, и он уже шел по проторенной дороге, когда шутки сопровождаются специфическими интонациями комедийного монолога, и затем следует едва заметная пауза в расчете на то, что сейчас начнут ржать. И тем страннее был неизвестно откуда возникший трагический финал. В фильме война прошла мимо. В театре действие происходит на 2 года раньше. С соответствующими последствиями.
Во первых, это неверно с точки зрения теории драмы. Спектакль нельзя «заканчивать машиной, как в Медее» - это относится не только к трагедии. Нельзя два с половиной часа ржать, чтобы напоследок сообщить, что вообще-то все умерли. Особенно в таком ключе.
Дело в том, что в «Табакерке» нет сцены. Даже условной, просто на ровном полу прибит порог, причем первый ряд прям в этот порог упирается, а поскольку билет мне подарили, у меня место было как раз в первом ряду, да еще и в самом центре. А актер в финале на авансцену выперся. И вот, когда в полуметре от моей физиономии огромные черные глаза на мокром месте, и рассказывается, как одному ногу оторвало, второй ослеп, а третий пропал без вести – ощущение получается совсем не эстетического плана: просто очень неприятно, мягко говоря.

Но все равно: «А я хочу, чтобы сержант Туми отжался 200 раз перед всем взводом!» - это круто!

Чего не сделаешь от безделья. И, главное, был бы смысл. А то не поверите, но ВСЕ дневники, владельцы которых родились 14.04.86 - закрытые!