Ты декадентом сделал Фауста –
Ему черты такие чужды.
К тебе взываю я: Пожалуйста,
Не искушай меня без нужды!..
Журнал «Крокодил» времен травли Пастернака
Кай весь дрожал, хотел прочесть "Отче наш",
но в уме у него вертелась одна таблица умножения…
«Снежная королева»
читать дальше«Помните каватину из «Фауста»?» - Конечно: нет! Я из «Фауста» помню только серенаду Мефистофеля и Маргаритино «Ah, je ris!»; ну и «На земле весь род людской и т.д.», ясное дело, – это я даже не из «Фауста» помню… Да я не знаю, где там вообще каватина, даром что 4 раза слушала: а потому что не слушала, а смотрела… Вот Мефистофеля, проходящего сквозь стену (бумажную – но все равно), помню, и Маргариту в кресле-качалке, и тоненького Зибеля с миниатюрными ручками, утопающими в пышном белом букете чего-то нелогично похожего на черемуху, и кладбище - а каватину… Каватина из «Фауста», каватина из «Фауста», каватина… Точно! Мне еще тогда казалось, что «каватина Валентина» звучит на редкость глупо: «во сне брат с черным пластырем на груди пел каватину Валентина, и, раз пластырь и Валентин – значит, его уже нет…» - «Красная корона»? Нет, там просто партитура «Фауста» на пюпитре.
А еще «Дослушаю до появления Мефистофеля – и застрелюсь»: это «Записки покойника», или, еще раньше… А Валентин-то где был – может, в той же «Москве красноармейской»?
«…ведь, я не ошибаюсь, вы человек невежественный?.. Вы, простите, может быть даже оперы «Фауст» не слыхали?». Булгаков за что-то любил «Фауста» Гуно…
«Демон», «Фауст»… я определенно впадаю в детство.
Я тоже любила «Фауста» - Гете. Чуть более осмысленно, чем к этому располагают 13 лет и мефистофельское обаяние. Хотя не без этого: «Но, если я не ошибаюсь, кто-то/ Не выпил яда именно в ту ночь…» - как еще это можно сказать, если не с цинично-озорной улыбкой? «Я б чертыхался на чем свет стоит,/ Когда бы не был сам нечистой силой» - прелесть!
«Часть силы той, что без числа/ Творит добро, всему желая зла» - я этому верила: в одном моем юношеском опусе под патетическим названием «Извольте расписаться… каплей крови» (и непатетическим – «Эволюция темы договорных отношений человека с потусторонним миром в литературе XIX – XXвв.», уффф) последним в чреде «мефистофелей» был пластический хирург, избавивший героя от врожденного уродства и тем ненароком разрушивший его жизнь. Мир абсурден, и любая попытка привнести в него гармонию ведет к катастрофе…
Мефистофель для меня (да и в принципе, по логике) всегда был носителем рационального начала.
Фауст был угоден Богу, пока гробил свое психическое здоровье над разгадкой тайны вселенной. Фауст встречает Мефистофеля на народном гулянии. Что еще более важно, Мефистофель предстает перед Фаустом в образе собаки – не кота и не ворона. Собака, конечно, символ амбивалентный, но здесь вообще важен не символический пласт: Фауст, серьезный ученый, похоронивший себя в каменной башне и книжной пыли, приводит домой симпатичного пса. С нечистой силой Фауста сводит жажда простых человеческих радостей. В обмен на бессмертную душу, что бы там не сочинил полтора столетия спустя мрачный идеалист Мурнау, Фауст требует в первую очередь этих самых человеческих радостей: красоты, богатства, любви…
У Мефистофеля всегда в запасе свежая острота, вино на любой вкус и дорогая безделушка для красивой девушки. Мефистофель спасает Фауста от смерти, Мефистофель дает ему новую жизнь, Мефистофель почти вызволяет из тюрьмы Маргариту… Убийство Матери Маргариты представляется на этом фоне неуклюжим реверансом в сторону христианской морали: трагизм «Фауста» именно в том, что человеку вовсе не нужен черт, чтобы испоганить свою жизнь. И черту вовсе ни к чему проворачивать хитроумные аферы, чтобы заполучить в свою коллекцию лишнюю душу: «ей более четырнадцати лет» - и идея с прощением Маргариты в финале первой части глубокомысленно нелепа: на что райское блаженство женщине, убившей собственного ребенка?.. И что такого сделал Мефистофель, что не могло бы свершиться без него?
И в этом смысле, конечно, одна пушкинская «сцена из Фауста» куда содержательнее всего Гете: что не Мефистофель утопил тот корабль, думаю, возражений нет? и, уж простите, никогда не поверю, что он их за «модную болезнь»…
Дьявол – фигура второстепенное: человечество прекрасно справляется с самоуничтожением и без его помощи.