"Возвращение домой" Г.ПинтераТеатр п/р Армена Джигарханяна я с уверенностью причисляю к своим любимым. И не только потому, что там хорошо относятся к студентам-театроведам)))).
Театр Джигарханяна виртуозно сочетает интеллектуальность и доступность в самом хорошем смысле этого слова.
Это один из немногих московских театров, отважившихся поставить Тома Стоппарда. И один из еще меньшего количества театров, которым это удалось.
На их афише нет случайных пьес и почти нет пьес «невеликих». И все же их спектакли не то что не оставляют вопросов - но не ставят в тупик. По крайней мере, им удается (быть может, за счет похожих, но неизменно действенных приемов) нивелировать риторичность, которой неизбежно грешит даже (и особенно) высококачественная литературная драма.
А Гарольд Пинтер, кажется, вообще решил поиздеваться всласть над канонами и классической, и «Новой» драмы. В своем «Возвращении домой» он демонстративно аккумулирует лихорадочную видимость внешнего действия при обманчивой статичности внутреннего. На сцене постоянно кто-то приходит – не привнося с собой ничего нового. А между тем прошлые обиды, ошибки и трагедии накатывают на пустоту обыденности, как соленые волны на гранитную набережную: и все думать забыли об этих волнах, но, с другой стороны, когда камень наконец рухнет под их терпеливым напором, никто особенно не удивится…
Герои Пинтера так основательно заполнили бессмысленно-безмятежную жизнь суетливой беготней, что не поднимая головы продолжили свою мышиную возню, когда в их дом вошло предательство и смерть…
Художественный мир Пинтера беспощаден к тем, кому придется его обживать…
Спектакль начинается с грандиозной проверки актера на прочность – 15-минутной немой сцены, которую они выдерживают с честью (в отличие, надо сказать, от зала). А дальше будет только сложнейшая пластическая партитура (если думаете, что никакая не «сложнейшая», попробуйте сами полтора часа скакать через стол – особенно на шпильках), жанр, отчаянно балансирующий на грани бытового очерка, абсурдистского фарса и психологической драмы, и рваная, как предынфарктная кардиограмма, эмоциональность: смех и слезы, нежность и похоть, поцелуи и проклятия – и все это вдруг и без всякой логики поведения. Добавьте к этому «абсолютную» премьеру, и, думаю, вы вслед за мной не будете удивляться взглядам раннехристианских мучеников на арене Колизея, заменившим поклон. Хотя, если это все-таки режиссерское решение – то лучше не надо. Я согласна выдавать театру «доверенность на доверие» только с ограниченным сроком действия – иначе очень страшно.
Так что в целом (эх, прошли те блаженные времена, когда драматург и театр были заодно, а порочная практика публиковать пьесы еще не утвердилась), Пинтера я, к стыду своему, не читала, так что насчет адекватности интерпретации ничего сказать не могу. Но если вы хотите эстетического шока – он вам гарантирован.